-- Вот тут вы не правы... Пределов нет. Каждый способен на что угодно, буквально на что угодно.
Олдос Хаксли. Обезьяна и сущность
Жизнь стала
напоминать оживленное кладбище, сияющее под холодным осенним солнцем морем
искусственных цветов на могилах. Живые побледнели, а мертвые встали вровень с
живыми. Их вмешательство в жизнь поначалу было нестерпимым. Но антропофагия во
всех смыслах вскоре стала столь привычным делом, что люди перестали обращать на
нее внимание. Морщились, конечно, от отвращения, но потребляли.
Казалось бы
– всё тихо, спокойно, нормально. Так же тихо, спокойно и нормально было лет 20
назад, когда однажды люди великой страны СССР, открыв поутру газету, прочли
броский заголовок: «Я проснулся, - здрасьте, - нет советской власти!»
После этого
всё стало меняться с непостижимой быстротой. Остались дома, улицы, люди,
деревья, но всё сделалось словно призрачным и нереальным. «Люди ничего не замечают, - писал В.Пелевин в романе «GENERATION “П”», - и муравьями ползут по своим делам, но никаких дел у них
уже нет. Они еще не в курсе, а вокруг уже другая вселенная и действуют новые
законы».1
Цены вдруг резко выросли, но вслед за этим продукты
исчезли с прилавков магазинов. Возникнув
вновь из небытия, они повергли психику неискушенного советского покупателя
в шок новыми шестизначными ценниками.
Накопленные
народом деньги рухнули в одночасье в чью-то предусмотрительно разверзшуюся
прорву, но зато появились ваучеры, от которых испуганные граждане постарались
поскорее избавиться.
После всех
этих манипуляций и перепетий показались первые миллионеры на первых иномарках,
которым предшествовала реклама и клип, на котором обезьяны, поглощающие пепси,
катались на джипе с девицами. «Именно этот клип
дал понять большому количеству прозябавших в России обезьян, - писал В.Пелевин, - что настала пора
пересаживаться в джипы и входить к дочерям человеческим».2
Что-то
странное разлилось в воздухе – какое-то тягостное томление. Никто не мог
объяснить толком, что произошло. Но
над всем пространством необъятной русской земли повисло невыразимое облако
печали.
Теперь-то
мы знаем, что это было такое. У
людей просто было отнято будущее и теперь там, где прежде была широкая, залитая
солнцем, и, украшенная снопами колосьев дорога, убегающая за горизонт, висела
смутная пелена тумана, называемая жутким словом «неопределенность».
«И купец… лицемерил с
народами… и выхвалял свой товар, и обманывал простых хитростью, а умных делал
своими купцами и торговцами, так что и они имели через то свой барыш, пока не
довел до того, что никто уже не видел ясно и не узнавал святого дерева, и он
захватил в собственность ту страну». (Якоб
Бёме)3
И тогда в
душах появился страх. Прежде люди полагали себя бессмертными – далеко
заглядывали, планировали так, что у американских футурологов дух захватывало.
Потом всё рухнуло и у каждого человека за левым плечом появилась тень,
неотступно следовавшая за ним по пятам. Человек стал жалок и пуглив. Ему стало
страшно жить и страшно умереть.
«Уничтожьте в
человечестве веру в свое бессмертие, - писал Достоевский, - в нем тотчас же иссякнет не только любовь, но
и всякая живая сила, чтобы продолжать жизнь».4
Жизнь стала
напоминать оживленное кладбище, сияющее под холодным осенним солнцем морем
искусственных цветов на могилах. Живые побледнели, а мертвые встали вровень с
живыми. Их вмешательство в жизнь поначалу было нестерпимым. Но антропофагия во
всех смыслах вскоре стала столь привычным делом, что люди перестали обращать на
нее внимание. Морщились, конечно, от отвращения, но потребляли.
Главными
действующими лицами в кинофильмах и новостях стали замученные, убитые,
истерзанные и залитые кровью жертвы, над
которыми со зверскими лицами стояли их мучители. Во всех сферах в быстрых
темпах систематически шло национальное растление.
В
телестудиях появились расслабленные обезьяноподобные люди в шортах, которые
корячились в креслах перед всем миром, бесстыдно выставляя напоказ жирные
животы и волосатые ноги. «Причем, - говорит В.Пелевин,
- эта непринужденность как бы давала понять: мир вокруг таков, что для крупных
волосатых мужчин естественно и нормально сидеть… в таком виде, а, если кто-то
думает иначе, то ему в жизни придется нелегко».5
Постепенно
исчезли все профессии. На смену им пришло что-то мудрёное, раскрашенное яркой
масляной краской с пустотой внутри, о чем еще Христос говорил, как о гробах
повапленых с мертвыми костями.
Жизнь сразу
усложнилась и русский народ быстренько узнал, что такое геноцид по половому и
возрастному признаку, сексуальное домогательство, наркомания, лесбиянство и
гомосексуализм.
Словно
клопы из плинтусов повылезали маньяки, террористы и педофилы. Появились дети с недетскими лицами и
сорокапятилетние взрослые с лицами юных пионеров. Искусство испарилось, как
снег весной, а на его месте осела черная стая ресторанной попсы – вульгарные размалеванные
певички и безголосые, кривляющиеся корявые мужички.
Легализовались
либерализм и коррупция. Явились олигархи. Рубль стал «деревянным» и вместо него
стало ходить зеленое «бабло». На высших уровнях, на телеканалах во всевозможных
программах принялись серьезно обсуждать проблему отличия эротики от
порнографии. Появилась программа «Про это…».
Все события
разворачивались, словно по какому-то дикому сценарию. Кто сочинил его? Одни
говорили, что его сварганили в ЦРУ, другие утверждали, что тут не обошлось без
«гопоты четвертого почвенного призыва», третьи обвиняли пресловутую «пятую
колонну».
А сценарий,
действительно, существовал… и не один. Первый написал не кто иной, как Ф.М.Достоевский, раскрыв его в романе
«Бесы». Второй сочинил химик и
нобелевский лауреат В.Поремский, одержимый маниакальной
ненавистью к большевистской России. Автором третьего сценария, написанного в
1948 году, был американский агент ЦРУ,
занимавшийся планированием секретных операций, - Аллен Уэлш Даллес. Четвертый
сценарий был опубликован в 1977 году в романе А.С.Иванова «Вечный зов» и это было самым серьезным
предупреждением о надвигающейся опасности.
В 1983 году на экраны вышла 19-серийная версия
романа «Вечный зов», где литературный герой романа Иванова Лахновский (в
исполнении Олега Басилашвили), озвучил сценарий предполагаемого разрушения
СССР.
Почему
знаменитый роман и снятый по нему сериал «Вечный зов» не сработал на уровне
советской политики? Почему 19-серийный фильм, показанный по Центральному
телевидению, не послужил грозным предупреждением Союзу именно тогда, когда Союз
особенно в этом нуждался? Почему единственной реакцией в руководстве страны
были две Госпремии СССР, врученные А.Иванову (одна за книгу, а другая – за фильм)?
Это никому
не известно. Зато сработала доктрина
Даллеса, озвученная в этом фильме. Из плоскости искусства слова Даллеса перешли
в плоскость реальности. Фантастическим образом книга получила материализацию.
Также материализовались «план»
уничтожения России Верховенского из
«Бесов» Достоевского и «сценарий»
свержение власти В.Поремского.
Кто этими
разработками воспользовался? – об этом история умалчивает. То ли это были
стратеги из ANB
с планами Даллеса, то ли русские «гопники» с планами Достоевского, то ли
белоэмигранты с научными разработками Поремского – черт его знает. Однако надо сказать, что и
план Даллеса, и «молекулярная революция» Поремского имеют удивительное сходство с планом уничтожения
России, изложенным у Достоевского.
Ф.М.Достоевский,
безусловно, был, если не вестником, то пророком. Излагая свою теорию захвата
власти в России разрушителями, он пытался предупредить потомков о, грозящей им,
опасности. Но потомки оказались слишком безмятежными. «Бесов» они не читали и опасности не ведали.
А она пришла неожиданно. И многие потом,
перечитывая великий роман великого писателя, наконец-то поняли, о каких
изменениях хотел сказать пророк.
«Тогда уже ничего не
будет безнравственно, - писал он, - всё будет позволено, даже антропофагия. Но
и этого мало,.. для каждого частного лица.., не верующего в бога..,
нравственный закон природы должен… измениться в полную противоположность
прежнему, религиозному, и что ЭГОИЗМ даже до злодейства… должен быть дозволен
человеку,.. даже признан необходимым. Самым разумным».6
Так все и
случилось – по Достоевскому… Эгоизм,
амбициозность и агрессия были положены в основание новой жизни. Это сразу и резко
сузило перспективы всех людей и диалоги, вроде того, что привел В.Пелевин в своем романе «EMPIRE “V”»? – стали обычной практикой.
-- Ты ведь продвинутый
парень… А единственная перспектива у
продвинутого парня в этой стране – работать клоуном у пидарасов.
-- Мне кажется, -
ответил я, - есть и другие варианты.
-- Есть. Кто не хочет
работать клоуном у пидарасов – тот будет работать пидарасом у клоунов.
Этот диалог
современного автора мистическим образом перекликается с монологом Верховенского
– идеолога разрушения из «Бесов» Достоевского.
«Первым делом, -
сказал он, - понижается уровень образования, наук и талантов. Высокий уровень
наук и талантов доступен только высшим способностям – не надо высших
способностей! Высшие способности всегда захватывали власть и были деспотами.
Высшие способности не могут не быть деспотами и всегда развращали более, чем
приносили пользы; их изгоняют или
казнят. Цицерону отрезывается язык. Копернику выкалывают глаза. Шекспир
побивается каменьями – вот шигалёвщина! Рабы должны быть равны: без деспотизма
еще не бывало ни демократии, ни равенства».7
И далее: «Мы уморим
желание: мы пустим пьянство, сплетни, донос; мы пустим неслыханный разврат; мы
всякого гения потушим в младенчестве. Всё к одному знаменателю – полное
равенство».8
Равенство в
чем? Конечно, в общей тупости и равнодушии.
«Окончится война, -
говорит Лахновский в «Вечном зове» А.Иванова,
- И мы бросим все, что имеем – все золото, всю материальную мощь на
оболванивание… людей. Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению.
Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в
эти ценности поверить. Как? Мы найдем единомышленников, своих союзников – в
самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная… трагедия
гибели самого непокорного народа, окончательного, необратимого угасания его
самосознания».9
Рабы должны
быть равны. Демократия дает такую возможность равенства. Вопрос – в чем
заключается это пресловутое «равенство»?
Прежде всего,
в невежестве, которое порождается единомыслием.
Запустить в обращение одну мыслишку на всех – и пусть это будет мыслишка
о деньгах и их волшебной силе. Ну, а чтобы у народа не возникало поползновений
в сторону – надо уничтожить все, что напоминало бы о другой жизни.
«Из литературы и
искусства, - написано в «сценарии»
А.Иванова, - мы постепенно вытравим их социальную сущность. Мы отучим
художников, отобьем у них охоту заниматься изображением, исследованием тех
процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театры,
кино – все это будет преследовать самые низменные человеческие чувства. Мы
будем всячески поддерживать и подымать так называемых художников, которые
станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия,
садизма, предательства, - словом, всякой безнравственности».10
Картина российской жизни, нарисованная Ф.Достоевским
и А.Ивановым, очевидно, соответствует современной жизни, хотя либералы всегда
утверждали, что автор «Бесов» стремился показать в своем романе коммунистический
«рай». Да, это, действительно, «рай»,
но, вывернутый наизнанку, – рай для
либералов, которые уничтожили все желания у русского народа, оставив одно
единственное дозволенное желание – жажду денег.
В этом
мрачном обществе, где никто никому ничего не был должен, все было бы уж слишком
безысходно и неподвижно, если бы не гальванизирующее взбадривание людей с
помощью СМИ. В дни, когда растаскивали тело России, СМИ сотрясали пространство
душераздирающими историями «без комментариев». Население безропотно впитывало в
себя эту муть, постепенно вымирая от ужаса и тоски. Шокотерапия поднимала даже
мертвых, у которых щеки краснели от возмущения. Что ж… происходящее
вполне вписывалось в план Верховенского из «Бесов»:
«Необходимо лишь
необходимое, - указывал он, - но нужна и судорога – об этом позаботимся мы,
правители. …Шигалёв пускает судорогу и все вдруг начинают поедать друг друга.
До известной черты, единственно, чтобы не было скучно…».11
Государство
рушилось. «Шигалёвщина» вступала в свои
права. События разворачивались прямо по Достоевскому и Иванову словно кто-то,
специально разрабатывая адский план уничтожения, аккуратно списывая у них целые
главы.
«Мы провозгласим, - говорил Верховенский в
«Бесах», - разрушение… Эта идейка так обаятельна! …Мы пустим пожары… Мы пустим
легенды… Ну-с, и начнется смута! Раскачка такая пойдет, какой еще мир не видал…
Затуманится Русь, заплачет земля по старым богам… Ну-с, тут-то мы и пустим…
Ивана-царевича… Мы скажем, что он «скрывается»… Мы пустим легенду…».12
Россияне хорошо
помнят этого «царевича», поставленного «шигалёвщиной» на танк – этого
«оскорбленного» и преследуемого героя, погрязшего в пьянстве, и,
легализовавшего разграбление государства под блистательным (в американском
духе) лозунгом «парад суверенитетов».
В период
правление этого «царевича» умные люди постепенно куда-то исчезли, но зато выскочили вперед какие-то сомнительные
личности с бегающими глазами, жидкими голосами и чмокающими красными губами –
невежественные журналисты, похотливые писатели, безумные абстракционисты и
политики, начальники с сальными лицами и все вместе принялись осмеивать и поносить
то, чему еще недавно поклонялись. Их целью было уничтожить самосознание народа.
«В чем состояло смутное время, - писал
Достоевский, - и от чего к чему был у нас переход – я не знаю. Да и никто, я
думаю, не знает. Разве вот некоторые посторонние людишки получили вдруг
перевес, стали громко критиковать всё священное, а первейшие люди, до сих пор
благополучно державшие верх, стали вдруг их слушать, а сами молчать, А иные –
так позорным образом подхихикивать».13
Казалось,
все застыли, очарованные процессом разрушения. В этом было что-то
величественное. Великая страна не сразу поддалась. Строили на века. Но все же
она рушилась: рушилась идеология, рушилась нравственность, рушилась вера, взрывались
и горели дома, мир потряс взрыв на Чернобыльской АЭС, исчезли почти все военные
базы, флот, начались национальные конфликты, упала Берлинская стена и
космическая станция, начали тонуть атомные подлодки, в Москве снесли известную
гостиницу, сожгли правительственный дом. И всё это, словно по мановению руки
Верховенского.
«Вы призваны, - взывал
он со страниц романа к новым разрушителям, - обновить дряхлое и, завонявшее от
застоя, дело… Весь ваш шаг пока только в том, чтобы всё рушилось: и государство,
и его нравственность. Останемся только мы, заранее предназначавшие себя для
приема власти. Умных приобщим к себе, а на глупых поедем верхом. Этого вы не
должны конфузиться. Надо перевоспитать поколение, чтобы сделать достойными
свободы [прямо либеральная
риторика - ЕД]… Что праздно лежит и само на нас рот
пялит, того не стыдно взять рукой».14
Отчитываясь
о проделанной работе, Верховенский заявил, что смута в государстве была сделана
«для
систематического потрясения основ, для систематического разложения общества и
всех начал. Для того, чтобы всех обескуражить и изо всего сделать кашу, и, расшатавшееся
таким образом общество, болезненное и раскисшее, циническое, но с бесконечною жаждой
какой-нибудь руководящей мысли и самосохранения – вдруг взять в свои руки,
подняв знамя бунта и, опираясь на целую сеть «пятерок», тем временем
действовавших, вербовавших и изыскивающих практически все приемы и все слабые
месте, за которые можно было бы ухватиться».15
«Молекулярная теория» В. Поремского как раз и решала
вопрос революционного бунта в стране, где существовал жесткий государственный
контроль. Эффективность работы революционной организации, - рассуждал
Поремский, - зависит от трех факторов – ЕДИНОЙ СТРУКТУРЫ, ЕДИНСТВА ИДЕЙ И ЕДИНОГО
ВЕКТОРА ДЕЙСТВИЙ. Так, может быть, возможно получить тот же самый эффект и без
структуры, но при максимально увеличенном единстве идей и действий? В этом –
суть «молекулярной теории».
В виде
молекул Поремским рассматривались люди, объединенные единством идей и действий.
Управляющий центр этой системы вынесен за пределы страны, и поэтому система
становится неуязвима - ведь людей-молекул, носителей определенной идеологии, и,
живущих внутри режима, - огромное количество, всех за руку не переловишь. А
обезглавить организацию тоже невозможно – управляющий центр – в эмиграции, за
пределами «железного занавеса».
Сопротивление
режиму становится невидимым, но эффективным. В час «икс» все диссиденты
способны как один по команде подняться на борьбу с режимом. Они – как профессиональные оркестранты без
дирижера, способны сыграть сами хорошо отрепетированную пьесу. «Молекулы» сметут власть в одночасье, -
рассуждал Поремский, - но ни минутой раньше или позже. До часа «икс» они будут
пребывать в состоянии анабиоза, занимаясь время от времени «просвещением» на
конспиративных квартирах.
«Насыщение страны
нужными “молекулами” изменяет ОБЩИЙ ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ КЛИМАТ В ГОСУДАРСТВЕ, его
ценности и установки», -
делает вывод В.Поремский.16 Накопление оппозиционного
политического потенциала Поремский сравнивает с постепенным охватом молекулами
льда переохлажденной воды, и тогда наступает ПРЕДКРИСТАЛЛИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ.
Достаточно лишь бросить в эту ПЕРЕОХЛАЖДЁННУЮ ВОДУ маленький КАМЕШЕК, и она
мгновенно вся превращается в лёд.
Эта
талантливая теория была взята на вооружение специалистами из мыслительных
центром ЦРУ, а именно: Гарварда, Стэнфорда и «Рэнд Корпорейшн». Нужно было лишь
найти того, кто бросит «КАМЕШЕК».
«Доктрина Даллеса» стала известна еще в 1948 году,
когда будущий директор ЦРУ Аллен Даллес стал автором известного документа NSC 20/1 от 18.08.1948г. Это был один из первых документов ЦРУ
(управление американской разведки было создано У.Донованом и Г.Труменом в 1947
году). В 1948 году А.Даллес входил в ЦРУ лишь как специалист по Европе и один
из экспертов по планированию секретных операций (ЦРУ Даллес возглавит только в
1953 году). Оригинальный текст директивы 20/1 занимает около 30 компьютерных
страниц. Я ограничусь цитированием лишь преамбулы знаменитой директивы, которая
была опубликована в сборнике «Сдерживание»,
США, 1978г.:
«Наши цели в отношении
России… сводятся всего к двум.
1. Свести до минимума
мощь и влияние Москвы.
2. Провести коренные
изменения в теории и практике внешней политики, которых придерживалось
правительство, стоящее у власти в Союзе. Наши условия, чтобы Москва приняла
НАШИ КОНЦЕПЦИИ, равносильны заявлению, что НАША ЦЕЛЬ – СВЕРЖЕНИЕ СОВЕТСКОЙ
ВЛАСТИ (…)
Наиболее вероятно, что
декоммунизация России начнется в протестных движений в странах Прибалтики,
советской Польши и Украины. После того,
как эти государства выйдут из состава Союза можно вывести среднеазиатские
республики. В дальнейшем Союз может быть расколот на автономные республики. Это
будут независимая Чкутия, Сибирская республика, Уральская республика, суверенная
республика Коми, Центральная Россия или МОСКОВИЯ.
Одновременно ряд
русских территорий отойдет другим государствам. Так, Чукотка и Камчатка войдут
в состав США, Сахалинская область перейдет под патронах Японии, а Дальний
Восток станет принадлежать Китаю. Все среднеазиатские республики Союза будут
контролироваться движением вахаббитов.
Мы не связаны
определенным сроком для строгого чередования войны и мира. Мы не должны
испытывать решительно никакого чувства вины, добиваясь уничтожения концепций
Советского строя…
Мы не должны
раздумывать над тем, что мы несем какую-то ответственность за внутренние
последствия этого на территории Союза. (…)
Речь идет, прежде
всего, о том, чтобы сделать Советский Союз слабым в политическом, военном и
психологическом отношении… (…)
Мы должны понять, что
конечное урегулирование должно быть не военным, а ПОЛИТИЧЕСКИМ. И при этом мы
должны будем от русского политического лидера, с которым нам удастся наладить
контакт, потребовать:
1. Выполнение военных
условий, которые позволят надолго обеспечить военную беспомощность России
(активное разоружение).
2. Выполнение
экономических условий, которые позволили бы обеспечить финансовую зависимость
России от внешнего мира.
3. Россия должна дать
полную свободу и суверенитет всем национальностям и не должна подавлять волю
любых этнических, религиозных и других меньшинств.
4. Россия не должна
никогда установить что-либо похожее на «железный занавес».
Нам надо принять
решительные меры для того, чтобы избежать ответственности за решение, кто
именно будет править Россией после распада советского режима. Наилучший выход –
разрешить всем эмигрантским и диссидентским элементам, ненавидящим коммунизм,
вернуться в Россию и дать им возможность войти во власть… возможно, начнется
гражданская война. Но… мы не должны вмешиваться.
… следует оказать
поддержку любой некоммунистической партии. Мы можем быть уверены, что такая
власть… и сама расправиться с [бывшими коммунистами]… так, что они в будущем не
смогут взять реванш.
Итак, мы должны
помнить, что, имея своей целью проведение на территории, освобожденной от
коммунизма широкой программы тотального хаоса, мы должны внешне отстраниться от
любых событий, происходящих в Союзе. Мы не должны… брать на себя
ответственность за происходящее, сколь бы разрушительны и масштабны они ни
были».
Вашингтон, 18 марта 1948г.»17
А зимой
1983 года директор ЦРУ Уильям Кейси принес президенту Рейгану на подпись директиву NSDD-75, в которой ставилась цель «фундаментальных изменений советской
системы». Это была программа идеологического уничтожения российской
сверхдержавы.
И уже 8
марта 1983 года Рональд Рейган публично объявил Советский Союз «Империей зла».
Эта программа предусматривала выделение 85 млн. долларов для подготовки
прозападных политических партий и профсоюзов с соцстранах и странах «третьего
мира». Также программа предполагала создание и оплату на территории Союза сети прозападных
АГЕНТОВ ВЛИЯНИЯ.
Примерно в
это же время на советские экраны вышел фильм «Вечный зов», где Лохновский
буквально озвучил американскую программу разрушения Советского Союза.
«В управлении
государством мы создадим хаос и неразбериху, - говорил он, - Мы будем активно,
но незаметно постоянно способствовать самодурству чиновников, взяточников,
цинизму и беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в
добродетель. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут
нужны, превратятся в пережиток прошлого.
Мы посеем хамство и
наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию, животный страх друг перед другом
и беззастенчивость, предательство… Национализм и вражду народов, прежде всего,
вражду и ненависть к русскому народу, - все это мы будем ловко и незаметно
культивировать, и все это расцветет махровым цветом. И лишь немногие… будут
догадываться или даже понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в
беспомощное положение, превратим их в посмешище, найдем способ их оболгать и
объявить отбросами общества.
Мы будем вырывать
духовные корни, опошлять и уничтожать основы духовной нравственности. Мы будем
расшатывать так поколение за поколением. Будем браться за людей с детских и
юношеских лет, главную ставку будем делать на молодежь, прививая ей новые
идеалы, мы станем растлевать ее. Мы сделаем из них циников, пошляков, космополитов».18
Достоевский
первым предупредил о рождении в России
таких людей-разрушителей, о которых Кириллов - герой его романа «Бесы» -
сказал, что они «когда веруют, то не
веруют, что веруют, а когда не веруют, то не веруют, что не веруют», смердят, но
не отмирают.19
Написанное свершилось. Все антиутопии и
предупреждения пророков воплотились в жизнь и сегодня явилось новое поколение
людей, воспитание которых делает их абсолютно непригодными к нормальному
человеческому существованию – поколение, запрограммированное не только на
разрушение жизни, но и на саморазрушение.
У меня
остался только один вопрос к пророкам – было ли их предсказание просто
пророчеством или же феноменом, который можно было бы назвать «Россия написала самоубийство»?
Сегодня, изучая статистические данные,
становится очевидным, что демографическая ситуация в России аховая,
младенческая смертность высокая, население больное и общая смертность превышает
рождаемость. Всё это означает, что в настоящее время нация совершает
самоубийство. Если всё это не остановить – произойдет непоправимое.
В связи с
этим, надо бы подумать над тем, что в нашей магической реальности предсказания
имеют тенденцию сбываться. Мы напридумывали огромную массу темных и кровавых
сюжетов. Не пора ли остановить поток ужасов? Может быть, стоило бы создать
утопию счастливого будущего?
Достоевский
«Бесах» предсказал трагедию России, а в «Легенде
о Великом Инквизиторе» - мировую глобальную катастрофу. Но он же сделал и еще
одно предсказание: в своем дневнике 1873 года он написал:
«Может быть главнейшее
предызбранное назначение народа русского в судьбах всего человечества и состоит
лишь в том, чтобы сохранить у себя этот божественный образ Христа во всей
чистоте, а когда придет время, - явить этот образ миру, потерявшему пути свои!»20
Ведь сказал
же один русский гений: «Если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно!»10 и его слова
подхватил другой гений, живущий в далекой Австрии: «Я говорю вам: нужно носить в себе еще
хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду. Я говорю вам: в вас есть
еще хаос».22
_________________________________________________________________
1
- В.Пелевин. "GENERATION "П".М., 2000
2 – В.Пелевин. Empire
“V”. М., 2011
3 – Я.Бёме. Аврора или
утренняя заря в восхождении. М., 2001. С.741
4 – Ф.М.Достоевский.
Братья Карамазовы. М., 2003
5 – В.Пелевин. Чапаев
и пустота.
6 – Ф.М.Достоевский.
Братья Карамазовы, М., 2003
7 – Ф.М.Достоевский.
Бесы. М., 1999
8 – Там же.
9 – А.С.Иванов. Вечный
зов
10 - Там же.
11 – Ф.М.Достоевский. Бесы. М., 1999
12 - Там
же.
13 - Там же.
14 - Там же.
15 - Там же
16 - Цит. по:
А.Гранатова. Операция "Горби", М., 2010, С.69
17 - Там же. С.155-157
18 - А.С.Иванов.
Вечный зов
19 - Ф.М.Достоевский.
Бесы. М., 1999
20 – Ф.М. Достоевский.
Дневник писателя. Из кн.О Великом Инквизиторе. Достоевский и последующие… М.,
1991. С.9
21 - В.Маяковский
22 - Ф.Ницше. Так
говорил Заратустра. М., 1996
Комментариев нет:
Отправить комментарий